– Как поживает мой старый друг Джой Моролто? – вежливо осведомился он с улыбкой.

– Отлично. А мистер Палумбо?

– Неважно со здоровьем и совсем плохо с характером. Как обычно.

– Ему мои наилучшие пожелания.

– Передам обязательно.

Приблизившаяся официантка многозначительно посмотрела на сыплющийся песок.

– Только вино, – ответил на ее немой вопрос Тубертини. – Еды не нужно никакой.

Лазарев бросил взгляд на меню, передал его женщине.

– Тушеный лосось и еще один бокал вина. Тубертини посмотрел на своих людей в автомобиле, ему показалось, что они начали дремать.

– Что не в порядке в Чикаго? – спросил он.

– Все в порядке. Нам только нужна кое-какая информация, вот и все. Мы слышали, и это не более чем слух, что у вас есть кто-то очень надежный внутри Бюро, довольно близкий к Войлсу человек.

– Ну, а если это и так?

– Нам бы весьма пригодилась информация от него. У нас в Мемфисе есть небольшая фирма, куда фэбээровцы пытаются изо всех сил сунуть свои носы. Один из сотрудников фирмы попал под подозрение, но мы так и не смогли убедиться, действительно ли он начал двойную игру.

– А что будет, когда вы в этом убедитесь?

– У него вырвут печенку и отдадут ее крысам.

– Серьезно?

– В высшей степени серьезно. Что-то говорит мне, что ищейки вышли в Мемфисе на наш след, это причиняет массу неудобств.

– Назовем нашего человека Альфред и допустим, что он весьма близок к Войлсу.

– Хорошо. От Альфреда нам нужен ответ на очень простой вопрос. Мы хотим знать, работает ли наш сотрудник в паре с ФБР.

Тубертини не сводил с лица Лазарева своих черных глаз и маленькими глотками пил вино.

– Альфред как раз специализируется на простых ответах. Он предпочитает говорить либо “да”, либо “нет”, и больше ничего. Мы использовали его дважды, и оба раза вопрос был: работают ли ищейки там-то или там-то. Он чрезвычайно осторожен. Не думаю, что он выдаст вам еще и детали.

– Его информации можно доверять?

– На сто процентов.

– Тогда он смог бы нам помочь. Если ответ будет “да”, мы примем соответствующие меры. Если “нет”, то сотрудник продолжит свою работу дальше как ни в чем не бывало.

– Альфред очень дорого обходится.

– Я так и предполагал. Как дорого?

– Он работает в Бюро уже шестнадцать лет, для него это вопрос карьеры. Поэтому и нам приходится быть весьма осмотрительными. Слишком уж многое поставлено на карту.

– Как дорого?

– Пятьсот тысяч.

– Черт побери!

– Естественно, мы тоже должны заработать на этой сделке. В конце концов, Альфред принадлежит нам. Небольшой процент.

– Небольшой процент?

– Очень небольшой. Почти все деньги уйдут к Альфреду. Он общается с Войлсом каждый день, его кабинет находится через одну дверь.

– Хорошо, мы заплатим.

По губам Тубертини скользнула победная улыбка, он пригубил вино.

– Мне кажется, вы солгали, мистер Лазаров. Небольшая фирма в Мемфисе? Это же неправда, так?

– Неправда.

– Как называется фирма?

– Фирма Бендини.

– Дочка старика Моролто вышла замуж за Бендини.

– Именно так.

– Имя вашего сотрудника?

– Митчел Макдир.

– На это может уйти две-три недели. Самым трудным будет встретиться с Альфредом.

– Согласен. Постарайтесь сделать это побыстрее.

27

Это было из ряда ион выходящее событие – когда в тихой крепости на Фронт-стрит появлялась чья-либо жена. Если такое случалось, то гостью встречали с распростертыми объятиями и уверениями в том, что всегда рады ее видеть. Однако приглашений почти не бывало. Так что никто не встретил у входных дверей Эбби Макдир, никто не оповестил мужа о ее приходе. Ей было совершенно необходимо увидеться с мужем, объяснила она секретарше в вестибюле. Та позвонила Нине на второй этаж, и через несколько секунд Нина быстрым шагом спустилась по лестнице навстречу Эбби, тепло приветствуя жену своего босса. Митч находится на совещании, сказала ей Нина. Он вечно на этих проклятых совещаниях, отозвалась Эбби. Вызовите его! Они направились в кабинет, где Эбби закрыла за собою дверь и уселась ждать.

Митч наблюдал за очередным безумством, сопровождавшим новый отъезд Эйвери. Секретарши толкали друг друга, набивая чемоданы делами, а Эйвери по своему обыкновению кричал в телефонную трубку. Митч сидел на диване с блокнотом в руках и с улыбкой смотрел на суету. Эйвери на два дня должен был вылететь на Большой Кайман.

Дата 15 апреля на настольном календаре приближалась со скоростью пожарной команды, все настоятельнее становилась необходимость навести порядок в кое-каких банковских записях. Двое суток будут отданы исключительно работе, убеждал его Эйвери. Он начал говорить о поездке еще за пять дней, он проклинал ее, однако по его же словам выходило, что избежать ее невозможно. Он отправится туда на “Лире”, который, как только что заметила секретарша, уже ждет его.

Видимо, уже набитый мешками с наличностью, подумал про себя Митч.

Эйвери с треском обрушил трубку на рычаг и подхватил свой пиджак. В дверь вошла Нина и уставилась на Митча.

– Мистер Макдир, пришла ваша жена. Она говорит, что это срочно.

В кабинете наступила полная тишина. Митч тупо смотрел на пуговицу пиджака Эйвери. Секретарши замерли.

– В чем дело? – спросил он ее.

– Она ждет вас в вашем кабинете.

– Митч, мне пора, – проговорил Эйвери. – Позвоню тебе завтра. Надеюсь, все в порядке.

– Хорошо.

Он молча последовал за Ниной. Эбби сидела у его стола. Закрыв дверь, он щелкнул ручкой замка. Внимательно посмотрел на жену.

– Митч, мне нужно поехать домой. – Почему? Что произошло?

– Только что в школу позвонил отец. У мамы в легком обнаружили опухоль. Завтра операция. Дыхание его стало прерывистым.

– Мне очень жаль.

Он даже не пытался дотронуться до нес. Глаза ее оставались сухими.

– Я должна ехать. В школе я взяла отпуск за свой счет.

– Надолго?

Вопрос был не из легких.

Она смотрела в сторону, на стену с его дипломами.

– Не знаю, Митч. Нам необходимо какое-то время пожить отдельно. Здесь сейчас я чувствую себя очень усталой. Мне нужно время. Так будет лучше для нас обоих.

– Давай-ка поговорим об этом.

– Ты слишком занят для разговора, Митч. Я пыталась поговорить с тобой на протяжении шести месяцев, но ты так и не услышал меня.

– Как долго тебя не будет здесь, Эбби?

– Не знаю. По-видимому, это будет зависеть от мамы. Нет, это зависит от целой кучи вещей.

– Ты пугаешь меня, Эбби.

– Я вернусь, обещаю тебе. Я только не знаю когда. Может, через неделю. Может, через месяц. Мне нужно кое в чем разобраться.

– Месяц?

– Я не знаю, Митч. Мне просто нужно какое-то время, и еще мне нужно сейчас быть рядом с мамой.

– Надеюсь, с ней все будет в порядке. Мне очень хочется этого.

– Я знаю. Соберу дома кое-какие вещи и через час поеду.

– Хорошо. Будь осторожна.

– Я люблю тебя, Митч.

Он кивнул ей и стал смотреть, как она открывает дверь и быстрым шагом направляется к лестнице. Взаимных объятии не было.

Техник у магнитофона на пятом этаже перемотал пленку и нажал на кнопку срочного вызова Де Вашера. Тот явился немедленно, надел на свой огромный череп наушники. Вслушался.

– Еще раз, – потребовал он.

Второй раз прослушал с неослабным вниманием.

– Когда это все случилось?

Техник бросил взгляд на панель с часами.

– Две минуты четырнадцать секунд назад. В его кабинете на втором этаже.

– Черт! Черт! Она собирается бросить его или нет? Никакой болтовни о разводе или о раздельном проживании?

– Нет. Мы бы знали об этом. Они только спорили о его рабочем дне, он нелестно отзывался о со родителях, но ничего другого.

– Да, да. Соединись с Маркусом, узнай, слышал ли он что-нибудь такое. Прослушай все записи – вдруг мы что-то упустили. Черт побери!

Эбби направилась в Кентукки, но так и не добралась туда. После часа езды к западу от Нэшвилла она съехала с автострады номер сорок и повернула на север, на шоссе номер тринадцать. Дорога позади ее машины была пуста. Время от времени она сбрасывала скорость с восьмидесяти до пятидесяти миль в час, но и тогда в зеркальце не замечала ни одной машины. В крошечном городке Кларксвил, неподалеку от границы штата Кентукки, она свернула на шоссе номер двенадцать. Примерно через час она вкатила в Нэшвилл по какой-то почти разбитой колее; красный “пежо” быстро затерялся в потоке автомашин.