– Пей до дна, – велела она ему, когда Эйвери вернулся. – Я хочу в постель.

Он выпил виски залпом. Вкусовые бугорки уже отказывались работать. Мышцы стали расслабляться, расслабляться, и вот уже голова склонилась на грудь, качнувшись пару раз к стороны, дыхание стало прерывистым.

– Спи спокойно, любимый, – сказала она едва слышно.

Для человека весом в сто восемьдесят фунтов такая доза хлоралгидрата означала десять часов беспробудного сна. Она взяла в руку его стакан – в нем почти ничего не осталось. Ну, скажем, восемь часов.

Тэмми с трудом вытащила его из кресла и доволокла до постели: уложила сначала верхнюю половину тела, затем ноги. Осторожно сняла с него желто-голубые шорты, положила на пол рядом с кроватью. Долгим взглядом окинула его тело, набросила поверх простыню и нежно поцеловала в щеку.

На шкафу для одежды она обнаружила два кольца с ключами, целых одиннадцать штук. Внизу, в коридорчике между кухней и гостиной, откуда открывался вид на ночное морс, Тэмми нашла ту таинственную, закрытую на замок дверь, которая еще в ноябре заинтересовала Митча. Митч тогда измерил шагами каждую комнату на первом и втором этажах и вычислил, что помещение за дверью должно быть площадью не менее чем пятнадцать на пятнадцать футов. Подозрение вызвало то обстоятельство, что дверь была металлической, Да еще с табличкой “КЛАДОВАЯ” на ней. Единственная табличка во всем бунгало. Когда они неделей раньше жили с Эбби в соседнем бунгало, то ничего подобного там не видели.

На одном из колец висели два ключа от входных дверей фирмы Бендини, ключ от “мерседеса”, два ключа от квартиры и ключ от рабочего стола Эйвери. На втором кольце никак не помеченные ключи казались самыми обыкновенными. Она начала с них, и четвертый по счету ключ подошел. Затаив дыхание, Тэмми открыла дверь. Сирена не завыла, удара током она тоже не получила, не произошло ровным счетом ничего. Митч велел ей открыть дверь, подождать пять минут и только потом включать свет.

Тэмми прождала десять минут, десять долгих, полных страха минут. По мнению Митча, это бунгало использовалось компаньонами и избранными гостями фирмы, а то, другое, предназначалось для сотрудников и прочих лиц, за которыми требовался постоянный надзор. В таком случае, как он надеялся, бунгало, где сейчас находилась Тэмми, может быть, и не оборудовано микрофонами, камерами, охранной сигнализацией и другой электроникой. Десять минут прошло, она распахнула дверь и включила свет. Опять замерла в ожидании, и опять ничего не произошло. Она оказалась в квадратной комнате пятнадцать на пятнадцать футов, с белыми стенами, без всяких ковров, но с двенадцатью несгораемыми шкафами для папок стандартного размера. Медленно приблизившись к одному из шкафов, она попробовала вытянуть верхний ящик. Тот поддался на удивление легко.

Тогда Тэмми выключила свет, закрыла дверь и вернулась в спальню наверху, где Эйвери находился в невменяемом состоянии, заполняя всю комнату оглушительным храпом. Часы показывали половину одиннадцатого. Ей предстояло восемь часов исступленной работы, необходимо было закончить все до шести утра.

У стола в углу аккуратно стояли три больших атташе-кейса. Тэмми схватила их, выключила в доме все огни и вышла. Небольшая неосвещенная стоянка была совершенно пуста, покрытая гравием дорожка вела к шоссе. Выложенная плиткой тропинка вилась среди кустов вдоль фасадов обоих бунгало и упиралась в белую изгородь – границу владений фирмы. Ворота в изгороди выводили на невысокий, покрытый густой травой холм, на котором высилось здание “Пальм”.

Несмотря на то что расстояние между бунгало и отелем было совсем незначительным, к тому времени как Тэмми добралась до дверей номера 188, руки ее онемели от тяжелой ноши. Номер находился на первом этаже, он выходил окнами не на пляж, а на противоположную сторону, к бассейну. Тяжело дыша, мокрая от пота, Тэмми одна нашла в себе силы постучать в дверь.

Эбби распахнула ее настежь. Подхватив чемоданы, занесла их в номер, бросила на кровать.

– Что-нибудь не так?

– Пока все нормально. По-моему, он мертв. – Тэмми вытерлась полотенцем и открыла банку коки.

– Где он? – Эбби не была расположена к шуткам, дело прежде всего.

– В своей постели. У нас около восьми часов, до шести утра.

– Удалось попасть в ту комнату? Эбби подала ей свежие шорты и просторную хлопчатобумажную рубашку.

– Да. В ней штук десять больших шкафов с папками. Шкафы открыты. Несколько картонных коробок, еще какая-то дрянь, но в общем не очень-то много.

– Десять шкафов?

– Да, такие высокие. Под стандартные папки. Нам здорово повезет, если к шести управимся.

Они находились в одноместном номере с кроватью королевских размеров. Эта кровать, кресло, журнальный столик были сдвинуть к стене, чтобы освободить место для копировальной машины: “кэнон” модели 8580 с автоматической загрузкой и брошюратором стоял в центре комнаты, готовый к работе. Машину пришлось брать напрокат по разбойной цене в триста долларов в сутки, включая доставку. В конторе им объяснили, что на острове это новейшая, самая мощная модель и что с ней даже на день им жалко расстаться. Но тут Эбби пустила в ход все свои чары и стала выкладывать перед служащими стодолларовые купюры. Конечно, тот сдался. Две коробки с бумагой – десять тысяч листов – стояли рядом с кроватью.

Женщины открыли первый атташе-кейс и извлекли из него шесть довольно тонких папок.

– То же самое, – пробормотала Тэмми себе под нос. Раскрыв зажим, она вытащила документы из папки.

– Митч предупреждал, что они очень внимательны в обращении с папками, – объясняла она Эбби, разброшюровывая десятистраничный документ. – Он говорил, что у юристов выработалось шестое чувство, и они просто чувствуют, когда в их отсутствие в папке копался клерк или секретарша. Поэтому будь повнимательнее, работай без спешки. Скопировав документ, постарайся попасть скрепкой в прежние дырки. Это скука, но это необходимо. Делай копию только одного документа сразу, вне зависимости от количества страниц. Затем не торопясь собери все страницы в изначальном порядке. Затем вставишь аккуратно в брошюратор так, чтобы скрепка прошла через старые дырки. Тогда все будет в порядке.

С автоматической загрузкой десятистраничный документ был готов через восемь секунд.

– Довольно быстро, – оценила Тэмми.

С первым чемоданчиком они покончили за двадцать минут. Тэмми передала Эбби кольца с ключами, подхватила два новых объемистых пустых саквояжа и устремилась в бунгало.

Эбби проводила ее до двери, вышла сама и закрыла дверь на ключ. Она направилась на стоянку отеля, где Тэмми оставила спои взятый напрокат “ниссан”. Из-за непривычного левостороннего движения она не совсем уверенно чувствовала себя за рулем, приближаясь к ночному Джорджтауну. В двух кварталах от импозантного здания Швейцарского банка на узкой боковой улочке, застроенной аккуратными каркасными домиками, она нашла тот, в котором проживал единственный на Большом Каймане слесарь. Или, во всяком случае, он был единственным, кого смогла она обнаружить без посторонней помощи. Слесарь жил в зеленом доме с широкими окнами и отделанными резьбой ставенками.

Она оставила машину на улице и подошла к невысокому крыльцу, у которого сидел сам хозяин дома, его соседи и друзья. Компания выпивала и слушала передаваемую по радио музыку, опять же вечный регги. При ее приближении никто и не подумал подняться. Было почти одиннадцать вечера. Слесарь говорил ей, что возьмется за работу и выполнит ее тут же, в своей маленькой домашней мастерской, что расценки у него весьма умеренные и что в качестве аванса он хотел бы выпить сто граммов хорошего рома.

– Мистер Дэнтли, простите, что я беспокою вас так поздно. Может, в качестве компенсации вы согласитесь принять это?

Она протянула ему бутылку рома “Майерс” емкостью почти в литр. Мистер Дэнтли внезапно возник из темноты, осторожно принял из ее рук бутылку, осмотрел ее.

– Парни, у нас целая бутылка “Майерса”! Из шепота сидевших на ступеньках людей Эбби не поняла ни слова, однако ей стало ясно, что подарок взволновал всю компанию. Мистер Дэнтли передал бутылку друзьям и провел Эбби внутрь дома, а через него прямо в крошечный сарайчик, полный разных механизмов, инструмента и просто всякой рухляди. С потолка одиноко свисала электрическая лампочка, на свет которой миллионами слеталась мошкара. Эбби вручила ему одиннадцать ключей, и слесарь со знанием дела разложил их на своем верстаке.